Раскрутка - Страница 74

– Мне плевать, – ответил Таран. – Хазиев – в законе. А вот тебя я вижу первый раз. И отродясь ни о каком Шесте не слышал.

– Еще услышишь. – Шестаков только усмехнулся. – Я сказал: без этих приятелей мы отсюда не уйдем. Вокруг мои парни с пушками. У тебя нет выбора.

Радченко, сидевший у палатки хозяина, издали наблюдал за Тараном и его собеседником и обдумывал план дальнейших действий. План никак не складывался. Вот камыши, до них всего двадцать метров. Можно рвануть в заросли, а там как повезет. Шанс на спасение, пусть призрачный, пусть мизерный, остается. Радченко тут же поправил себя: если уж уходить, то вместе с Петрушиным. Но художника отсюда на аркане не вытащишь: он стал свидетелем расправы над мужиками, что решились на побег. Сам их хоронил. Пожалуй, драпануть у него кишка тонка. А если повезет уйти с оружием? А если этот длинный парень пришел по какому-то своему делу? И базар вовсе не о Радченко? О чем сейчас говорит бугор?

Десятки безответных вопросов жгли душу. Но ответов не было.

* * *

Радченко видел, как бугор, резко повернувшись, зашагал обратно. Он шел молча, глядел себе под ноги. Остановился, поднял взгляд на одного из охранников и отдал короткое распоряжение, слов не разобрать. Охранник вскинул ружье и поймал на мушку Шестакова, прикурившего очередную сигарету. Таран двинул дальше. Мышцы под тельняшкой напряглись, будто он воз за собой тащил. Морда мрачная, кулаки крепко сжаты. Радченко поднялся навстречу.

– Зайди, – коротко бросил бугор.

Радченко робко последовал за хозяином. Остановился на пороге палатки, наблюдая, как бугор присел к столу, вытащил бутылку с разведенным спиртом и, набулькав полстакана, прикончил свое пойло в один глоток. И даже не закусил, только поморщился и плюнул на пол. Сделал несколько шагов к Радченко, который успел встать вполоборота к Тарану и расставить ноги. Кулак со скоростью пушечного ядра вылетел откуда-то из-за спины и врезался в верхнюю челюсть. Радченко не успел моргнуть глазом, как оказался на полу. Он поднял руки, чтобы защитить лицо. Бригадир упал на него, расставив ноги, сжал бедрами грудь, попытался снова всадить кулак в лицо, но попал в предплечья.

– Значит, невесту твою изнасиловали? – прохрипел Таран. В его глазах пылал дьявольский огонь, будто перед лицом держали яркую лампочку, свет которой отражали расширенные зрачки. – И надругались? Так было дело?

Кулак пробил защиту, но Радченко подставил под удар лоб.

– Изнасиловали? – Таран широко размахнулся. – И надругались?

Кулак разогнался по траектории, но Радченко дернул головой в сторону, костяшки пальцев задели ухо по касательной. Мелькнула мысль, короткая, и ясная: еще пара минут такого избиения – и морда превратиться в кровавый блин. Беззубый и безносый. Бугор тяжелее его килограммов на двадцать, здоровый откормленный бугай, каких поискать, – и сразу видно, не новичок в кулачных поединках. При таком раскладе шансы противника так себе, совсем дохленькие. Радченко вжал голову в плечи, обхватил лицо ладонями, подушечкой большого пальца вытащил из-за щеки бритвенное лезвие.

– Это ты привел их? – Бугор мертвой хваткой вцепился в горло своего противника, сжал пальцы. – Отвечай, рвань дохлая. Ты притащил их на хвосте?

Чтобы бугор ослабил хватку, Радченко постарался упереться подбородком в грудь, зажать пальцы, сдавливающие горло. Таран инстинктивно отдернул руки, но тут же сдавил дыхалку с новой силой. Бугор дышал глубоко, с молчаливым ожесточением сжимал горло.

– Отвечай, тварь, – заорал он. – Ты привел этих сук?

– Я… – Прохрипел в ответ Радченко. – Я привел…

– Они пришли за товаром? Хотят забрать всю партию на шару? А меня вглухую заделать?

– Хотят забрать… И тебя заделать…

– Погань. – Пальцы еще сильнее врезались в горло. – Кусок заразы.

Радченко с усилием втянул в себя воздух. Выдохнул. Попытался снова сделать вдох, но ничего не получилось. Мир поплыл перед глазами. Еще пара минут – и все будет кончено. Он застонал, выставил левую руку вперед, схватил бугра за тельник, сгреб пятерней материю, рванул на себя. Взмахнул правой рукой, бритвой, зажатой между пальцами, полоснул по лбу бугра. Все случилось так быстро, что Таран не понял, что произошло, а кровь уже залила глаза.

Он инстинктивно поднял руку, чтобы вытереть лицо, выпустил свою добычу. Радченко полоснул бритвой справа и слева по груди, разрезав тельник вдоль и поперек, глубоко рассек кожу. И снова полоснул по лицу, целя в горло. Но Таран ушел от удара, бритва чиркнула по щеке. Радченко приподнялся и снизу вверх ударил противника лбом в подбородок. Удар оказался сильным и прицельным, бугор прикусил язык и впервые застонал от боли. Оттолкнувшись ногами от земли, подняв бедра, Радченко свалил противника на бок. Ослепленный болью, Таран встал на колени, прижимая ладони к лицу. Радченко ударил его наотмашь кулаком в шею.

Бугор вытянул вперед руку, ухватил противника за пояс джинсов и стал притягивать к себе. Вид Тарана был страшен. Лицо в крови, тельник, исполосованный бритвой, повис лоскутами, обнажив глубокие порезы на груди. Волосы, испачканные кровью, встали дыбом. Радченко плохо стоял на ногах, дыхания не хватало. Показалось, сейчас он рухнет на землю, а бугор, навалившись на него, перегрызет горло. Радченко что было силы рванулся в сторону, схватил со стола чайник. Внутри не кипяток, но вода достаточно горячая, чтобы обжечь кожу.

Бугор зарычал. Радченко с размаха саданул чайником по голове Тарана. Звук вышел странный, будто по бочке, полной воды, врезали дубиной. Радченко снова размахнулся и ударил сверху вниз, по темечку. Когда бугор повалился на пол, Радченко вытащил из-за пояса его штанов пистолет, а из кармана запасную обойму. В голове еще гудело, земля качалась под ногами, а дыхания по-прежнему не хватало. Переступив раскладушку, Радченко крест-накрест распорол полотно брезента, встав на карачки, вылез из палатки со стороны, противоположной той, где был вход.