Раскрутка - Страница 50

«Ниссан» появился в тот момент, когда Радченко уже вытащил из рюкзака обрез, взвел курки тыльной стороной ладони. И, спрятав оружие за спиной, встал у забора, прижавшись к нему плечом. Машина спускалась вниз, набирая ход. Тачку и Радченко разделяли пятьдесят метров, тридцать… Пора.

Радченко шагнул на дорогу, вытащил из-за спины обрез и с двух стволов выстрелил в передок автомобиля. В мелкие куски разлетелись фары, прошитая картечью, отвалилась решетка, над радиатором поплыл серый пар. Через стекло хорошо была видна перекошенная от страха физиономии водителя. Секунда – и открылся капот. Водитель ударил по тормозам, вывернул руль в сторону, он не видел ничего пред собой, только задравшуюся кверху плоскость капота. Машина въехала в забор, разломав доски, ткнулась в столб, снесла его, развернулась поперек дороги и встала. Радченко перезарядил обрез, выстрелил из одного ствола по переднему колесу, из другого – по заднему. Накинув на плечи лямки рюкзака, вскочил в седло мотоцикла, повернул ключ и выжал сцепление.

Через десять минут «Иж» влетел на улицу с двусторонним движением, свернул в проулок между домами и развернулся. У старого тополя переминался с ноги на ногу истопник Николай Гречко. При появлении мотоцикла он отступил назад и потер кулаками красные глаза. Два последних дня истопник не просыхал, но сегодняшним утром поднялся пораньше, опохмелившись вчерашними недопивками, занял позицию в условленном месте и стал терпеливо ждать. Время давно вышло, истопник уже решил, что московский гость не появится, но с поста не уходил. Деньги, как всегда, кончились слишком быстро, а экскурсия на лиманы сулила отличный бакшиш.

В бритом наголо мужчине он узнал Радченко, только когда тот заорал:

– Хватай рюкзак. Ну же, садись. Хрена ты ждешь?

Неуверенно, шатнувшись, истопник отошел от дерева, приладил на плечи лямки рюкзака. Кое-как забрался на сиденье.

– Держись.

Радченко дернул с места и тут же тормознул. Гречко спиной повалился в дорожную пыль. Он перевернулся на бок и болтал ногами – кажется, не мог подняться. То ли рюкзак тянул вниз, то ли сил после вчерашней пьянки не осталось. Пришлось установить мотоцикл на подставку, поднять истопника и, поставив его на ноги, кое-как снова усадить его на прежнее место. Сейчас местная братва наверняка уже организовала настоящую погоню за мотоциклом, каждая секунда на счету, а этот крендель еле живой. Того и гляди, снова свалится. Радченко положил руки истопника себе на пояс, наказал крепко держаться, врубив первую передачу, плавно тронулся с места.

– А шлем у тебя есть? – проорал Гречко.

– Какой еще, к матери, шлем? – крикнул Радченко. – Шлемы – это для девушек. И для дедушек.

– Я головой боюсь падать, – шмыгнул носом Гречко. – Это у меня слабое место.

Через несколько минут мотоцикл вырвался из города. Асфальтовое полотно дороги стремительно убегало под колеса. Дима думал, что мотоцикл ему попался не самый новый и не самый лучший. Хоть на спидометре стоит цифра сто шестьдесят, из него едва ли выжмешь сто двадцать. Но аппарат не развалится на ходу. И если уходишь от погони, мотоцикл лучше, чем четыре колеса. А семьдесят пять лошадок, сидевшие в движке, не так уж мало. Истопник крепко обнял Радченко за талию, прижался к его спине грудью, зажмурил глаза и так застыл, парализованный страхом. За свои сорок восемь лет он ни разу не ездил на мотоцикле.

* * *

Оставив машину на стоянке, Дунаева поднялась на крыльцо банка, зашла в небольшой зал и подошла к окошку. Кивнув знакомому администратору, сказала, что ей нужен ключ от ячейки. Молодой мужчина неожиданно смутился. Опустив взгляд, покашлял в кулак, снова посмотрел на Ольгу Петровну каким-то странным, ускользающим взглядом. Ответил, что придется немного подождать, и пропал. Через пару минут в зал вышел упитанный мужчина в желто-сером твидовом пиджаке и ярком шелковом галстуке. Он сказал, что очень рад видеть Ольгу Петровну, она в банке всегда желанный гость.

Обращаясь к Дунаевой, он нервно поглаживал узенькую полоску усов и теребил гладко бритый подбородок. Человека звали Егором Павловичем, он занимал должность заместителя управляющего банка и заведовал отделом по работе с клиентами. Он спросил о здоровье Дунаевой и, получив ответ, переспросил:

– Значит, все в порядке?

– А что должно быть не в порядке? – Дунаева почувствовала, что дурацкие вопросы задают неспроста.

– Ну, не знаю. Может быть, какие-то жалобы на здоровье. Знаете, как бывает, сегодня человек здоров как бык, а завтра… Да, такие дела.

– Складывается впечатление, что я пришла не в банк, а в поликлинику. Ну, если эта тема вас так волнует, дам развернутый ответ: со здоровьем у меня, слава богу, проблем нет. И не предвидится.

Подхватив Дунаеву под локоть, Егор Павлович повторил, что рад ее видеть, особенно в добром расположении духа. Но есть важный разговор, который лучше вести не при людях, а в кабинете, где никто не помешает. Через служебный вход он провел посетительницу на лестницу. Спросил, не трудно ли уважаемой звезде эстрады подниматься. Получив отрицательный ответ, потащил Дунаеву за собой на второй этаж, провел длинным коридором, плотно закрыл дверь изнутри и повернул ключ в замке. Усадив дорогую гостью за стол для посетителей, сам сел напротив. И, не решив, как приступить к делу, спросил, не отражаются ли перепады температуры на давлении.

– Егор Павлович, я очень спешу, – сухо ответила Дунаева. – И темы медицины меня сегодня не интересуют.

– Да, да, – кивнул заместитель управляющего; он выглядел так, будто только что вернулся с похорон близкого любимого родственника. – Но тут, понимаете ли, какое дело. Будьте готовы услышать плохую новость.